поэтесса

сегодня объяаляется днем скрученых женщин (26 октября)

приведу один ее текст. Он мне понравился

Ингрид Кирштайн

На смерть И.Бродского

Нет никого, кому все прощается
Только за то, что земля вращается.
Нет никого, кто мне скажет грустное:
— Да, там за Смертью не будет света.
Но красота, если есть — останется. —
Толку-то, Господи, валерьяниться,
Вечности холод внезапно чувствуя
В старых привычных губах портрета.

Спрашивать? Смерть до конца разгадана,
Тоже боится не хуже ладана
Собственных мук — отбирать дыхание
Тех, кто еще осужден вернуться,
Тысячекратно гремя оковами
Слов, из которых — стихами новыми
Скажется ватное дребезжание
Туч золотых и лучи прольются

Надсредиземные, сплошь хрустальные,
В александрийские тайны тайные.
Только что — крыл трепетанье Аиста
Просто младенца — и смерть Поэта.
Жизнь одинакова — те же клавиши,
Далее — свитков и свитков залежи.
Вечность — найти в них себя, хоть начисто
Было забыто, что было пето.

Дымы слагаются в льды воздушные,
Этой ценой отбирая скучные
Мысли о нас, о живой материи
В трауре невозмутимой тризны.
Что-то любить? Говоря неискренне,
Мы и молчим не в угоду истине,
Плача — что с нами не лицемерили
О равнодушной щеке отчизны.

Выпить? за радость тенями встретиться,
За необьятья. Ну как там? Вертится.
Вещь не живая уже, но мертвая -
Паркина нить. О безмолвном бюсте.
Ваших же строчек мне утешения
Кажутся собственных слез блаженнее.
Пагоды смыслов и страсть нестертая
Тысячи рифм в покрывалах грусти.

Север, Америка, Мекка, Ливия
Все мы становимся некрасивее,
Только о вечном почти и думая,
И говоря сплошь почти о бренном.
Трансперелетами грезить томными
И пустячками дразнить альбомными —
О, эта Муза, как есть угрюмая
Местным Эрато и Мельпоменам,

Как это было всегда. Для верности
Тысячекрылой моей химерности —
Бабочки? Мухи — жужжанья длительность
Не одолела еще? — Я скоро.
Крылышки, крылышки, вещь хорошая,
Аплодисментствуя, тоже брошу я
Здешний предел. Предпочтя сверхмнительность
Сомкнутых губ избежать укора.