[без названия]

Если бы меня спросили: «Как бы ты хотела умереть, Пеппи?», — я бы не знала, что ответить. Я бы не умирала. Но это невозможно. Поэтому столько много фотографий каждый месяц. Чтобы потом не пришлось сканировать с паспорта, хотя я и там смешная с двумя длинными хвостами. Прах в небо? Нет, слишком эгоистична. Это же распылить себя в космос как мусор, как дым заводов. И гранитного огромного камня не хочется. Ни оградок. Ни искусственных венков (ведь я любила жизнь!). Желтая скамейка, вишня, и я смеюсь, глядя на вас.

А этой неизвестной подарили белые розы. Тряпичные, со слезой из клея. Зато на века. Слишком мало для умершей, может, и при жизни она хотела цветы немного чаще, чем мимоза на праздник. Но некрасива, одинока, горда – кто знает теперь, почему она тогда не засыпала от тягуче-сладкого запаха сирени, от тонкого аромата садовой розы, от восточного благоухания гиацинтов. Не было ненасытной любви и лёгких очарований, подружек, плетущих венки из одуванчиков и перемазавших веснушчатые носы пыльцой, двоюродной тёти, угощавшей пирожками из щавеля. Пустота.
И только соседка, которая всегда занимала у неё соль, яйца, муку, пришла и положила букет белых роз, со вздохом взятых из заклеенной маминой вазы.

Это открытка на 8 Марта тем, кто её никогда не получал.